– Не в этом дело… – Энни закусила губу. – Пару дней назад я сделала тест на беременность, и он оказался положи­тельным.

– Поздравляю. Разве вы не рады, Энни?

– Ну что вы! Мы с Джерри давно уже мечтаем о втором ре­бенке. Но теперь… Он не пострадает?

Джо нахмурилась: в контакте с вирусом в первые три месяца беременности все-таки был небольшой риск.

– Но вы ведь болели ветрянкой в детстве?

– Да. Хорошо помню, как мама надевала мне хлопчатобу­мажные перчатки, чтобы я не расчесывала волдыри.

– Вряд ли вы заболеете во второй раз. – «А если заболеет? – подумала Керби, слегка встревожившись. – Ладно, будем вол­новаться, когда это случится». – И в любом случае ветрянка го­раздо менее опасна при беременности, чем краснуха. Кстати, я могла бы осмотреть вас. Определим, сколько недель, это помо­жет лучше ориентироваться потом.

– Спасибо, доктор. Я бы чувствовала себя гораздо спокойнее.

– Тогда так и поступим. Кто ваш акушер-гинеколог?

– Я рожала Янси в клинике на материке. И во время бере­менности мне все время приходилось ездить туда. Поверить не могу, что у нас теперь появился семейный врач!

– Буду очень рада, если мне удастся облегчить вашу жизнь. А пока идите домой, и отдохните немного. Вам обоим необходим отдых.

К часу дня Керби диагностировала еще два случая ветрянки, воспаление мочевого пузыря и наложила шину на сломанный палец. Такова жизнь врача общего профиля, думала она, вытас­кивая из холодильника баночку с ореховой пастой.

До следующего пациента оставалось тридцать минут, и Кер­би надеялась провести их, сидя и набивая рот вкусной едой. Ей с трудом удалось сдержать стон, когда, разбивая ее надежды, раздался стук в дверь.

На пороге стоял незнакомец. Она уже знала каждое лицо на острове, но этого человека не видела никогда. Керби сразу отне­сла его к «дикой» разновидности любителей солнца и моря, ко­торые обычно на несколько дней останавливаются в кемпинге.

Смуглое лицо, выгоревшие волосы до плеч. Обтрепанные, обрезанные выше колен джинсы, застиранная футболка, доро­гие солнечные очки с очень темными стеклами.

Лет двадцать семь – двадцать восемь, решила Керби. До­вольно привлекательный. Она отложила сандвич и радушно улыбнулась в ответ на его нерешительную улыбку.

– Извините, – он наклонил голову. – Я не ошибся? Мне сказали, что здесь есть врач.

– Я доктор Фитцсиммонс. Чем могу быть полезна?

– Я не записан на прием. – Он взглянул на ее сандвич. – Если вы заняты, я подожду.

– А что с вами?

– Да вот… – он пожал плечами и протянул руку.

Ладонь была сильно обожжена – красный шрам, лопающие­ся волдыри. Керби подошла и осторожно взяла его за руку, что­бы рассмотреть получше.

– Так глупо получилось! Кофе закипел, и я схватился авто­матически. Я живу в кемпинге. Когда я спросил парня в конто­ре, где можно найти мазь или еще что-нибудь, он сказал мне о вас.

– Идемте в другую комнату. Я продезинфицирую и перевяжу.

– Я отвлек вас от ленча.

– Ленч никуда не убежит, – сказала она, ведя его в смотро­вую. – Итак, вы отдыхаете в кемпинге?

– Да. Собирался на коралловый риф поработать. Я художник.

– Правда?

Он сел на указанный ею стул и угрюмо уставился на свою ла­донь.

– Думаю, теперь придется отложить работу на пару недель.

– Если только вы не умеете рисовать левой, – улыбнулась Керби, надевая резиновые перчатки.

– Ну, все равно я собирался поболтаться здесь. Отличное местечко! – Он шумно втянул воздух, когда Керби начала очи­щать рану. – Чертовски больно.

– Неудивительно. Я бы прописала вам аспирин и кухонную рукавичку.

Он сдавленно хихикнул и сжал зубы от боли.

– Думаю, мне повезло, что здесь есть врач. Такой ожог может инфицироваться, не правда ли?

– Мы проследим, чтобы ничего подобного не случилось. А что вы рисуете?

– Все, что понравится, – он улыбнулся, глядя на нее с не­скрываемым удовольствием. – Может, попозируете мне?

Она засмеялась и повернулась на вращающемся стуле, чтобы достать из ящика мазь.

– Вряд ли, но спасибо за предложение.

– У вас потрясающее лицо! У меня отлично получаются кра­сивые женщины.

Керби подняла голову. Его глаза скрывались за стеклами очков, но улыбка была широкой, дружелюбной. И все-таки ей вдруг стало не по себе. Что-то неприятное таилось в уголках его губ. Она вспомнила, что она не только врач, но и женщина. И сейчас находится наедине с незнакомым мужчиной, который наблюдает за ней как-то слишком пристально.

– Не сомневаюсь. Но я – единственный врач на этом остро­ве и потому очень занята.

Керби снова опустила голову и стала накладывать мазь.

Глупо! – сказала она себе. Нелепо. У человека ожог второй степени, ничего удивительного, если он напряжен. Кроме того, это художник. Естественно, что он за ней наблюдает.

– Если передумаете – приходите. Я пока еще Поживу здесь. Господи, теперь гораздо лучше, – он с облегчением вздохнул, и она почувствовала, как расслабляется его рука.

Керби тоже вздохнула с облегчением и улыбнулась ему.

– Для этого я и работаю. Не мочите повязку. Можете надеть на руку пластиковый пакет, когда будете принимать душ. И на вашем месте я бы не стала плавать как минимум неделю. Повяз­ку надо менять ежедневно. Если некому помочь вам, приходите ко мне.

– Большое спасибо. У вас хорошие руки, док, – добавил он, глядя, как она бинтует его ладонь.

– Все так говорят.

– Нет… я не имел в виду вашу профессию. У вас аристокра­тические руки. Руки ангела! – сказал он с улыбкой. – Я бы с удовольствием нарисовал их.

– Посмотрим, когда вы снова сможете держать карандаш. – Она встала, вновь почувствовав непонятную тревогу. В тоне его голоса и улыбке было что-то такое… Керби затруднялась это оп­ределить. – Я дам вам тюбик с мазью. И загляните ко мне через два дня, если еще не уедете.

– Хорошо. Сколько я вам должен?

– У вас есть страховка?

– Нет.

– Тогда двадцать пять – за визит и десять – за медикаменты.

– Что ж, вполне умеренно. – Он поднялся, левой рукой вынул из заднего кармана бумажник и пальцами забинтованной руки осторожно достал банкноты. – Некоторое время будет не очень удобно.

– Если вам понадобится помощь, в кемпинге помогут. Это вообще очень дружелюбный остров.

– Я уже заметил.

– Я дам вам рецепт.

– Нет, спасибо. – Он переступил с ноги на ногу, и Керби опять показалось, что он слишком пристально смотрит на нее. – Послушайте, если окажетесь рядом, может, все-таки заглянете ко мне? Посмотрели бы мои работы, или мы могли бы…